У крайней линии - Виталий Полищук

Впрочем, как таковых, выстрелов не было. Как я только что говорил, немногие свидетели применения этого странного оружия не слышали звуков, не видели вспышек.

Просто, товарищ генерал, исчезла вся растительность на почве в направлении удара из труб. Нет ни травы, ни насекомых. А что касается автомобиля УАЗ… То здесь то же самое.

Дивизионные разведчики, которые были отправлены к автомашине, как раз это все и обнаружили. Они даже все сфотографировали и доложили по команде.

Было решено использовать роту десантников, ребята скрыто подтянулись и заняли позиции, решив дождаться рассвета.

В это время из глубины «зеленки» к колодцу подошел отряд боевиков под командованием полевого командира Джегадина. По пятам ее преследовала группа спецназа ГРУ под командованием капитана Стерлигова. Как позднее оказалось, из боковой стенки колодца, возле которого расположились наши саперы, под землю идет ход длиной несколько километров, который, в частности, выводит к шоссе Карабулак – Надтеречный.

– Почему – в частности? – спросил Гараев.

– Когда позже спецназовцы Стерлигова преследовали остатки группы Джегадина под землей, им попадались боковые ходы. Но их не обследовали, так что где они заканчиваются, куда ведут, мы пока не знаем.

Генцель налили воды в стакан и промочил пересохшее горло. И продолжал:

– Как только бойцы Джегадина вышли на край зеленки, они внимательно изучили местность, обнаружили обложивших и окопавшихся десантников, а над колодцем – наш флаг и горящую электролампу. Её свет слепил глаза солдатам, и Джегадин решился на дерзкий шаг – боевики скрыто проползли между нашими окопами и ворвались на площадку у колодца.

Бруствер не позволил нашим десантникам ничего разглядеть из происходящего там в дальнейшем. Но мы тщательно изучили место происшествия, расположение тел и с большой степенью точности можем предположить – вот что произошло после того, как джегадиновцы ворвались за бруствер.

Часть наших саперов возилась на дне колодца – они минировали колодец, используя для этого все ранее обезвреженные мины. По крайней мере, в палатке, где мины до этого складировались, мы ни одной не нашли.

А другие… Я прошу прощения, тут ясности нет, но предположить можно, что боевикам пришлось на первом этапе иметь дело с нашим часовым. И вот этот часовой, будучи мертвым – в теле у него нашли три боевых ножа, причем поражены несовместимые с жизнью органы тела, так вот этот солдат свернул трем из них шеи, как курятам!

Остальные боевики встретили не менее мощный отпор, но убили их не всех – шестерых оглушили, именно оглушили, а не скрутили – десантники не слышали вообще ничего, все у колодца происходило в полной тишине – легкий шум заглушал стук работающей дизель-электростанции.

Далее происходило то, что мы можем всего лишь предполагать. Наступил рассвет, десантники пошли в атаку, и против них вновь беззвучно применили эти алюминиевые трубы. И рота перестала существовать. Вот фотографии аэрофотосъемки, вот фотографии окрестностей холма, сделанные после боя. Как видите, одежда, оружие находятся в положении, как будто тело изнутри – раз! И испарилось, а форма и снаряжении осели на землю. Да в таком положении и остались.

Несколько десантников остались живыми, кое-кто видел блеск труб. Чтобы закончить с этим предполагаемым оружием, скажу, что позднее саперы уложили его на дно колодца на слой мин, на трубы положили тела боевиков и шестерых своих товарищей, и через некоторое время все это взлетело на воздух. Причем взрыв был такой силы, что ни колодца, ни даже холма не осталось. Фрагменты тел, взорванных в колодце, можно идентифицировать лишь с применением генетической экспертизы. А от алюминиевого оружия ничего не осталось – лишь мелкие кусочки непонятно чего. Кроме алюминия, конечно, его-то определить просто.

Но взрыв произошел уже после того, как мы произвели тщательный осмотр места происшествия, группа Стерлигова ушла под землю через колодец, все тела были вывезены, и на месте, в колодце, начала работать группа опытных саперов. Вот все фотоматериалы,…

Во второй раз по рукам пошли пачки фотографий.

– Но я хочу, – тем временем продолжал Генцель, – вернуться назад и попытаться смоделировать происходящее здесь после обезвреживания боевиков и до начала атаки наших десантников.

Судя по всему, шесть наших военнослужащих саперов – вот их фамилии, пришла пора их назвать: Олег Митюков, Борис Ивкин, Леонид Нестеренко, Роман Пырник, Захар Уфимцев, все рядовые, и сержант Сергей Цыганков, как раз и произвели все вышесказанное мною.

Это они обезвредили боевиков. Они заминировали колодец. Они убили сначала своих товарищей, а затем уничтожили наших десантников. После этого спрятали на дне колодца свое оружие, прикрыли его сверху мертвыми телами, и тщательно подготовили все к взрыву.

А затем… Затем, товарищи, шесть этих наших ребят остались в виде трупов у колодца, а шесть боевиков пришли в себя. Спустившись в колодец, они обнаружили в его боковой стенке начало подземного хода и ушли по нему. В направление шоссе Карабулак – Надтеречный. Здесь, на обочине шоссе, их и нашли ушедшие вслед за боевиками под землю спецназовцы капитана Стерлигова.

В заключение моего сообщения – далее сподручнее будет информировать вас майору Поперечному, – скажу лишь, что именно Митюков, Ивкин, Нестеренко, Пырник, Уфимцев и Цыганков были теми шестью солдатами, которые в ночь на 22 апреля ушли в самоволку и предположительно подверглись на ночной дороге в лесу какому-то воздействию невдалеке от станицы Приреченской.

– Давайте вопросы, товарищи! – предложил всем сидящим за столом генерал Терюхин.

– Вы сказали – эти шестеро остались в виде трупов. – Абалян тщательно формулировал фразы. – Что значит – в виде трупов?

– Понимаете, один из них – Роман Пырник, и был тем часовым, который принял на себя удары тремя ножами и будучи после этого мертвым, руками убил трех боевиков. На месте осмотра судмедэксперт работал с экспертом-криминалистом, трассологом, и все они пришли к единому мнению – Пырник не мог не быть мертвым, когда убивал их. А затем участвовал во всех остальных действиях – убивал своих товарищей, стрелял в десантников, минировал колодец. Был мертвым и Цыганков – у него пуля была в сердце, успел выстрелить кто-то из боевиков из оружия с глушителем. Поэтому я и использовал такую странную формулировку – «остались в виде трупов». Если сказать – «остались трупы», значит, они холодные, неподвижные, ну и так далее… А наши были другими – имели вид трупа, а действовали, словно живые…